01.12.2021 10556
Россия и Казахстан - не просто соседи. Экономики наших государств, когда-то представлявшие единое целое, а потом «разорванные» ищут возможности для взаимовыгодного сотрудничества. Касается это и фармацевтической отрасли. О проблемах, с которыми встречаются и об успехах, достигнутых на этом пути - в беседе председателя редакционного совета «Бизнес-Диалог Медиа» Вадима ВИНОКУРОВА с учредителем фармацевтической компании «Вива-Фарм» (Казахстан) Батырбеком МАШКЕЕВЫМ.
«Мы за ценой не постоим?»
- Батырбек Аукенович, давайте начнём с вопроса, какие препараты выпускает ваша компания?
- Мы выпускаем несколько препаратов, которые применяются при ковиде - это ибупрофен, высокодозированный витамин С и витамин С с цинком. Эти препараты были востребованы, т.к. они находятся в протоколе лечения, и за прошлый и нынешний годы объёмы их производства у нас повысились в разы. Мы также производим кардиологические, противовирусные, анксиолитики, антигистаминные, НПВС, витамины и минералы и противопростудные препараты, парацетамольные суспензии, парацетамольные свечи. Все это естественно тоже «стрельнуло» вверх. При этом столкнулись мы и с тем, что субстанция, которую мы, к сожалению, закупаем из-за рубежа, не раз повышалась в цене, и мы, как и многие, наверное, испытывали некоторые проблемы с их доставкой. Но сейчас мы уже наладили постоянное производство в больших объёмах и все потребности рынка удовлетворяем.
Однако у этой ситуации есть и другая сторона: цены на выпускаемые нами препараты контролирует наш Минздрав, и он оставил их где-то на уровне 2018 года. А стоимость субстанций у поставщиков растет бесконечно. В итоге мы оказались в некоей, так скажем, «вилке»: производим мы значительно больше, но зарабатываем при этом меньше. Думаю, что в такой же ситуации у нас, в Казахстане, оказались многие производители. Все понимают, что - пандемия, что надо выпускать много и вовремя, но... В цене мы в то же время ограничены.
- Вы знаете, в России ФАС (Федеральная антимонопольная служба - ред. ) в конце концов приняла решение поднять, - по крайней мере во временном режиме, - предельные цены на те препараты, которые в связи с вот такой «вилкой», о которой вы говорите, начали исчезать. Такая ситуация у нас была, например, с гепарином, цена на который в итоге была поднята фактически в разы. Да, всё это было связано, прежде всего, с дефицитом, с дороговизной субстанций, цены на которые действительно очень сильно выросли. Цену подняли, препарат снова начали производить, и дефицит в какой-то степени был преодолен. Сейчас субстанция поднялась в цене ещё раз, и все ждут очередной реакции ФАС: что будет дальше? А у вас в Казахстане такая практика не применялась? Может быть, обсуждался какой-то другой механизм?
- Да, такие сложности были: например, производители препаратов, применяемых для профилактики венозных тромбозов, грозились, что они уйдут с рынка, так как зарегистрированной оставалась низкая цена на эти препараты, и им стало просто невыгодно поставлять их на рынок Казахстана. В итоге, я так полагаю, регуляторы, закупщики всё-таки пришли к какому-то «общему знаменателю» с производителями. Дело в том, что в некоторых случаях маневра у государства просто нет - поставщиков некоторых наименований на рынке всего один или двое, и это представители иностранных компаний.
Потому приходится соглашаться. Я думаю, здесь у закупщиков должен быть здравый смысл, они должны «мониторить» ситуацию, понимать, чем она грозит, и как-то идти на переговоры с производителями. Чтобы получить продукт вовремя. Ведь речь идёт о здоровье и даже о жизни людей. Поэтому нужны нормальные переговоры с производителями. К сожалению, у нас государство чаще устанавливает цены в ультимативном порядке. Мне кажется, что здесь надо быть чуть гибче: спокойно и не боясь быть обвинёнными в коррупции, вести переговоры с производителями. Это нормальная общеевропейская и мировая практика для регуляторов - садиться за стол переговоров и договариваться о цене.
- А если смотреть на перспективу, на следующий год, как вы думаете: есть ли вероятность возникновения в Казахстане такого рода процедуры, реальна она или же это противостояние производителей и регулятора всё-таки сохранится?
- Думаю, что такое противостояние будет. Чиновников тоже можно понять: они работают по утвержденным схемам, над ними есть проверяющие, которые порой обвиняют их в каких-то сговорах с производителями. Выход я вижу в том, чтобы каким-то образом нам, отечественным производителям, наладить собственное производство подобных препаратов. Чтобы не возникал дефицит.
«Если есть производители в своём Отечестве...»
- Скажите, а есть ли у вас, как у «отечественных казахских производителей», какие-то преференции на рынке?
- Да, существует постановление правительства, согласно которому, если есть производитель отечественный, значит, предложения иностранцев на конкурсе не рассматривают.
- Выходит, достаточно появиться одной позиции отечественного производителя, чтобы не рассматривались остальные иностранные? То есть даже не «третий лишний», лишним может оказаться даже второй?..
- Да, если есть два казахских производителя, то конкурс проводится между ними, если отечественный один, то закупают только у него.
Есть у нас ещё и такая отличительная черта, как долгосрочные договора с иностранными или с местными производителями. В России, насколько я знаю, подобная практика тоже существует, но распространяется она не на сто процентов государственных закупок, а только на определенный их объём.
Что представляет собой такая практика? - Представьте себе, что мы с вами - производители какого-то препарата, но государство через процедуры, через конкурс выбирает в качестве поставщика, например, меня и подписывает со мной договор сроком на десять лет. При этом вы тоже производите подобный продукт, но... получается, что вы не у дел. Продавать его вы можете только в розницу, а на государственные закупки уже не рассчитываете. Я считаю, что заключать подобные договора на десять лет - это не справедливо, это является тормозом развития конкуренции.
Казалось бы, государства пошло на такие меры для того, чтобы «поддержать отечественного производителя», но на деле получается, что одного производителя оно поддерживает, а остальных нет. Это ли не нарушение конкуренции? На мой взгляд правильнее было бы ежегодно проводить конкурс, выявлять лучшего, наиболее подходящего, продающего дешевле, наконец, и т.д., нежели заключать вот такие длинные, долгосрочные договора.
И у нас продолжается спор: я говорю, что эти долгосрочные договора тормозят не только развитие конкуренции, тормозят они и развитие отечественной фармпромышленности в целом, потому что они очень хороши одному производителю, одному инвестору, а остальным нет. А регулятор, в свою очередь, думает, что - «нет, это большое удобство...»
Но представьте: хочет, например, какой-то российский производитель зайти на наш рынок, построить в Казахстане фабрику по производству определенных препаратов. Но он видит, что есть уже заключенные договора с каким-то местным производителем и вполне справедливо думает: «Зачем я сейчас буду строить фабрику, если государственный сектор для меня закрыт как минимум на десять лет?», и, соответственно, эти планы откладывает.
В России - по-другому...
- У нас это называется «офсетный контракт», то есть договор с какими-то встречными инвестиционными обязательствами, и заключается он в рамках одного отдельного региона.
- Вот! Одного региона! Я тоже приводил в пример российскую практику, где даже в рамках одного региона такие договора действуют не на весь объём. Это совершенно правильно: хотя бы часть закупок должна оставаться в конкурентной среде.
- Как вы считаете: должны ли эти меры, которые существуют и могут существовать в России и в Казахстане, как-то увязываться с размером рынка? С какими ещё факторами они должны увязываться? Потому что действительно: с монополизацией иногда можно и перегнуть... И способно ли решить эту проблему объединение фармрынков в рамках Евразийского экономического союза?
- Вы совершенно правы, все эти меры должны быть направлены в первую очередь на интересы потребителя, интересы больного: выгодно ли это ему? Становится ли ему от этого легче? Регулятор, на мой взгляд, должен действовать только лишь с этих позиций: хороши ли эти меры для пациента?
Что касается объединения, то росту конкуренции оно, конечно, способствует. Если мы конкурируем, то в одном едином пространстве. Если российские производители могут на равных конкурировать у нас, в Казахстане, а мы на равных конкурировать в России, это, на мой взгляд, хорошо, потому что любая конкуренция приводит к тому, что производители подтягиваются, производители не расслабляются и стараются постоянно выдать для своего потребителя что-то лучшее. Чтобы по-прежнему занимать какое-то положение на рынке. Кроме того, для казахстанского рынка объединение в ЕАЭС полезно ещё и тем, что, насколько я понимаю, регуляторные требования в России жёстче, а соответственно и все остальные рынки тоже должны будут к этим нормам подтягиваться. И это тоже выгодно пациенту, потому что таким образом будет обеспечено качество.
«Лицо уполномочено заявить...»
- Среди препаратов, которые производятся на вашей фабрике, есть ли те, что поставляются в Россию?
- Мы планируем поставлять на ваш рынок свою продукцию, уже получили регистрацию в РФ ибупрофена, подали на регистрацию свои витамины. Кроме того, чтобы соответствовать вашим требованиям, заказали дополнительное оборудование для того, чтобы наносить QR-код.
- То есть у вас есть опыт регистрации и в Казахстане, и в России?
- Да, и в Казахстане, и в России, и в Узбекистане, в Кыргызстане...
- Если сравнивать требования, где они строже?
- Ну, конечно же, в России требования повыше, в том числе и к субстанциям, что меня очень радует, потому что от качества субстанции зависит и качество препарата. Но есть нюансы: например, в России, насколько я понимаю, дженерики могут быть зарегистрированы по процедуре хорошо известного препарата. То есть с одной стороны требования вроде бы жёстче, но на проверенные препараты с хорошей субстанцией, как и в Европе, процедура регистрации проще.
- Я вам скажу так: медицинское сообщество на эту тему иногда выступает достаточно критически: что необходимо исследовать строго биоэквивалентность и т.д. А это довольно серьёзное исследование, сопоставимое с клиническими испытаниями.
- Согласен, есть требования по биоэквивалентности. Мы тоже её определяем. Кстати, ту часть, что касается биоэквивалентности, мы делаем в Казахстане, а лабораторную часть исследований - в России. В России мы проводим эти исследования даже тогда, когда подаем на регистрацию в Казахстане.
- И их результаты принимаются?
- Да, в Казахстане принимаются. Потому что есть аккредитация.
- Следующий вопрос - это маркировка. В России она уже стала обязательной, а в Казахстане, как я понимаю, ещё нет. Как вы считаете: будет ли она в вашей республике введена в полном объёме, и какие сложности для вас она вызывает?
- Конечно, это дополнительные затраты. Для выхода на российский рынок мы закупили в Италии маркировочную машину, но сейчас, в связи с ковидом, производство и доставка этих машин задерживаются минимум на семь-восемь месяцев от момента заказа оборудования и его оплаты. Нас поставили в очередь...
- То есть запуск производства продукции для России у вас откладывается на семь-восемь месяцев?!
- Да, в связи с тем, что мы не можем получить оборудование... Но - маркировка существует во всем мире, не знаю, правда, насколько она решает проблему контрафакта... Более того, существует даже требование по нанесению на упаковки шрифта Брейля для слабовидящих. Не знаю, как в России, а у нас, в Казахстане, этого нет точно. Хотя - надо, потому что, видимо, нас ждёт и это тоже.
- В России это пока ещё в обязательном порядке не действует.
- Значит, придёт ещё и это новое требование к упаковке. К сожалению, за всё эти «новации», «регуляции» платить в конце концов приходится потребителю. Лекарства и без того бесконечно дорожают в связи с тем, что растут цены на энергоносители, на производство сырья, что не может не отражаться на стоимости конечной продукции.
- Всегда есть две крайности. С одной стороны, можно ужесточить до предела контроль за производством, за качеством, ввести все виды уже существующих маркировок и придумать ещё какие-нибудь в надежде на то, что на рынке останутся только качественные изделия, но... Всё это сильно увеличит их цену. Что естественно. С другой стороны, можно двигаться в сторону большей, скажем так, «либерализации» рынка, то есть к отказу от таких вот сильных систем контроля. И цены по идее должны будут снижаться, но сохранится ли качество? На ваш взгляд, как найти баланс?
- Что касается лекарств, то я считаю: должен быть строгий контроль за их производством. На мой взгляд, необходим вот этот «институт уполномоченных лиц».
- Если можно поподробнее: что вы имеете в виду под этим названием?
- На каждом фармацевтическом предприятии должно быть уполномоченное лицо.
- По аналогии с Евросоюзом, я вас правильно понял...
- Да, это человек, который владеет полным объёмом необходимых знаний. Человек, отвечающий за качество. Он не подчиняется директору по производству, он подчиняется только владельцу предприятия. И он несёт ответственность, в том числе в Европе - уголовную, в Индии, если не ошибаюсь - вплоть до смертной казни. То есть, если завод выпускает что-то не качественное, то уполномоченное лицо будет отвечать лично, своей, простите «шкурой»... И, конечно же, в таком случае вот этот институт уполномоченных лиц за качеством следит очень строго. Регулятор должен знать всех этих уполномоченных лиц, без их подписей не должна, если так можно выразиться, «ни одна муха пролететь». То есть я вижу, что регуляцию в фармацевтике можно усилить путем создания вот такого института уполномоченных лиц. На каждом предприятии регулятор должен знать, кто является вот этим уполномоченным лицом, и это уполномоченное лицо должно отвечать своей головой за качество продукции, заботится о том, чтобы любая упаковка, вышедшая с предприятия, была сто раз проверена на качество.
«На просторах бывшего Союза...»
- Давайте посмотрим на производства, которые существуют сегодня в Казахстане. Я понимаю, что часть из них имеет корни ещё на советских производствах, часть создавалась заново. Требования к ним с течением времени менялись. Как вы считаете: всем ли удалось выйти если и не на «европейский», то, скажем так, на приемлемый уровень по качеству? Или всё-таки надо ещё работать?
- Тут ситуация такая: чтобы выходить на европейский рынок, должна быть работающая система рисков, то есть все возможные возникающие риски, все «острые углы» должны быть не просто описаны, но и как-то прикрыты, подстрахованы и т.д. Регуляторика европейских государств обращает внимание на то, есть ли на предприятии система контроля. То есть дело даже не в оборудовании, не в помещениях, а именно в системе контроля.
- В организации производства?
- Да. В первую очередь это люди, их знания и умения. Далее - качество субстанций, требования к которым должны быть жёсткими, потому что, как я уже говорил, от них зависит и качество препарата. Есть страны, в которых оно варьируется в неких «рамках», пределах: можно по максимуму идти, а можно по самому минимуму. Плохо, когда есть препарат зарегистрированный, утвержденный, но при этом - с очень не качественной субстанцией. Вроде бы всё по закону, но... Это примерно как с обувью: можно купить итальянские башмаки и десять лет их носить без проблем. А можно купить такие ботинки, которые через год развалятся. Вроде бы выгодно - дёшево купил, вроде бы и то, и другое называется «обувь»...
- Поскольку вы работаете не только с российским рынком, но и с Киргизией, с Узбекистаном, не могу не спросить: каково ваше ощущение от того, что происходит там? Насколько я понимаю, регистрационные процедуры в этих странах сильно облегчены, и на этом рынке, возможно, присутствует то, что у нас называется «сборная солянка»...
- Да, конечно, регуляторные требования там пониже, а потому присутствует масса продукции, мягко говоря, малоизвестных предприятий.
- Много китайских поставщиков?
- Да, причём, сомнительного качества, неизвестных поставщиков. В общем, как-то так...
- Давайте возьмём, к примеру, Киргизию, которая сегодня обсуждает возможность присоединения к этому «евразийскому экономическому пространству», движется в этом направлении. Как вы считаете: они вообще в состоянии сделать такой шаг? Ведь это же не только политическое решение. Это решение во многом экономическое. Им придётся изменить систему, которая существует на рынке: то, как работает дистрибуция, поставщики, производители... Те же регистрационные требования будут меняться достаточно резко. Это в принципе возможно или нет?
- Да, они поступательно к этому двигаются. Просто, скажем так, есть рынки с низкой платёжеспособностью и есть рынки, где люди могут тратить на лекарства больше. И государства могут тратить больше. Как, например, Россия или Казахстан. Сейчас такой открывающийся рынок - это Узбекистан, он растущий и туда устремились многие производители. Их регуляторика, думаю, также поступательно развивается. Везде есть разные люди: везде есть и советское прошлое, и новые специалисты приходят. Есть Европа, есть Америка, все посматривают по сторонам, что-то копируют, что-то берут...
- То есть, на ваш взгляд, это движение все равно будет в одном направлении?
- Да, конечно, это движение в одном направлении. Есть хорошие регуляторные примеры, и все мы как бы движемся к ним. Вот я уже сказал про уполномоченных лиц, нам надо усиливать эти институты. Ведь это правильно, что уполномоченный человек не подчиняется директору производства.
- В европейской практике эти уполномоченные лица не подчиняются даже президенту компании.
- Они могут подчиняться регулятору. Потому что они своей головой отвечают за качество. Поэтому им безразлично, кто и что им скажет.
- То есть у вас настрой - в целом позитивный?
- У меня да.
- Тогда вопрос, скажем так «гипотетический»: «Если бы вы были, например, президентом Казахстана», либо другим каким-то высокопоставленным лицом, какие решения, необходимые именно для фармацевтической отрасли Казахстана, вы бы посчитали необходимым принять? Про введение института уполномоченных лиц вы уже сказали...
- Давайте помечтаем... Впрочем, не обязательно быть президентом, можно быть, например, просто руководителем фармацевтической отрасли или регулятором.
С чего начать? Ситуация с ковидом показала, что надо быть «регионально независимыми». Регионом можно считать и область, и страну, и ЕАЭС, но на его территории нужно иметь хотя бы двух производителей препаратов, способных остановить инфекцию. Нужно и с онкологией бороться, нужно иметь препараты от диабета, гепатита, туберкулеза - важных, социально-значимых заболеваний, которые вообще могут останавливать экономику. Ковид показал, что надо иметь свою региональную безопасность.
Сегодня мы все - страны СНГ, ЕАЭС - зависимы от того же Китая, от Индии и других поставщиков субстанции. Мы все уязвимы. Если вдруг Китай или Индия не захотят нам грузить парацетомол, и Россия, и Казахстан - все мы, к сожалению, встанем. И нам придётся лечиться чем-то другим, температуру снижать ибупрофеном. Так что речь, конечно же, идёт о производстве субстанции. Каждой стране, наверное, нужно иметь у себя возможность синтеза субстанций. Но даже Европа когда-то осознанно отдала это всё в руки Индии и Китая, и те наладили подобное производство, убив при этом свою экологию, свою почву. И всё-таки над этим - над синтезом субстанций против инфекционных и социально значимых заболеваний всем нам нужно думать. Просто необходимо обеспечить такую региональную независимость.
- Вы наверняка помните опыт Советского Союза, где было три завода, которые осуществляли синтез и производство антибиотиков, прежде всего пенициллиновой группы и т.д. - «Биосинтез», «Биохимик» и курганский завод, теперь это «Синтез». Причем, производительности каждого из них хватало для всей страны.
- Это было грамотное решение. Сейчас мы стали очень зависимыми от поставщиков.
- С производством субстанций, вы наверняка знаете, связаны две проблемы: первая - это экология, вы её отметили, а вторая проблема состоит в том, что её нельзя производить в малых объёмах, а если рынок маленький, то куда её направлять? Специалисты из Минпромторга России свои надежды в этом отношении связывают с ЕАЭС, с объединением большего объёма рынков, на которых можно попробовать наладить сбыт этих субстанций.
- Это и есть то, о чём я говорю - региональная безопасность. Кроме того, мировой рынок такой большой, что одни не захотят грузить, другие захотят. Были бы деньги.
- А теперь вопрос «футуристический» - ваш прогноз на ближайший год: как будут развиваться пандемические явления? Каким вы видите состояние отрасли? Как она будет адаптироваться к тому, что происходит? Каковы ваши ожидания и видение?
- Фармрынок будет развиваться, потребление лекарств, думаю, будет расти, потому что, к сожалению, человечество меньше не болеет, а болеет больше. Диагностика налаживается, фармпроизводители растут. Отрасль стала более привлекательной для инвесторов, все понимают её важность.
Что касается пандемии, то, как показывает опыт, с ковидом нам придётся жить... Он стал просто одним из заболеваний, которые теперь известны человечеству. Думаю, что после подобных «всплесков», должно, наверное, наступить и какое-то затишье...
- То есть своего рода «плато», на котором мы будем существовать.
- Да, наверное, именно плато. Мы всё-таки пережили, точнее, ещё переживаем бурное время, но - благодаря ученым уже есть вакцины, и они доступны. Есть сейчас уже и противовирусные препараты, которые тоже становятся известны. Так что человечество, наверное, с этим справится и будет дальше жить. Но такие вызовы, я думаю, будут периодически появляться. Главное нам всем вовремя с ними справляться.
Для размещения Вашей информации на портале воспользуйтесь системой "Public MEDARGO"